"Синдром"?
Нам всем в начале 1980-х виделось то, чего не было. Солдатские рапорты с просьбой направить в Афганистан, нашествие в военкоматы. Интердолг. И можно объяснить. Не ведали, не знали.
Мой друг Валентин, капитан, начальник склада ГСМ (горюче-смазочных материалов), тоже подал рапорт: «После двух лет в Афгане переведут в другой округ. Иначе мне с тремя детьми гнить и гнить в болотах, а они болеют».
Было и такое. И тоже понятно. И нам, и психологам. Друг погиб.
Но кто объяснит мне вот эту боязнь мальчишек остаться вне рейда? Раненые сбегали из санчасти. В рейд. Помочь другу, с кем рядом спишь. Зная на сто, что и тебя огнем прикроют.
Вот здесь и сейчас нам нужны психологи. Лечить, нет, не от эха - прекрасное слово, - от отрыжки войны.
Там, у солдатской палатки, во время чистки оружия:
- Это ж надо же - осколок фыркнул рядом с ухом.- Дух кинул мне под ноги, я - блям на землю, а гранатный осколок фыркнул рядом с ухом, это надо же.
- Лежит и лежит. Я переступил, а он - бац - пистолет на меня. Как я успел сапогом?!
Тот, кого Хабаров усадил под обстрелом вместо себя, дважды раненного, в вертолет, тот, с пулей в животе десантник, отлежался в госпитале, выписался. Женился. Даже не помнит о ране. Помнится ему другое: как он, прижав ладони к животу, крутился от боли на трупах друзей.
Это там. А здесь. Пальба двух криминальных групп днем, чуть ли ни в центре Куйбышева, в девяностые. Уложенные на пол под дулами пистолетов работники сберкассы - как-то не вяжется это с пафосным: «Эхо войны». Откуда оружие? Помню мольбу экипажа Ан-12, когда летели из Афганистана в Союз: «Товарищи, не сваливайте автоматы и гранаты под лавки, возьмите с собой!» Сам маялся с автоматом по Ташкенту: на первых порах войны - никаких таможенных постов.
Наркотики - оттуда. Наркоман в нашем скверике в судорогах и блевотине - тоже «эхо»?
Суд над парнем. Побил в чьем-то кабинете графин, телефон и того, кто пытался по этому телефону вызвать милицию. Свел счеты с бюрократом? Нет, вспышка ярости, почти беспричинная. На привычное и даже приевшееся «приходите завтра» эти парни смотрят, как через прорезь прицела. Как там.
Друг, почти ровесник, не робкого десятка, полгода здесь не может уснуть без света. Ползут из ночи на него. Как тогда. Там.
- Эрик, - спрашиваю у студента Куйбышевского индустриально-педагогического техникума Кулматова, - отчего друзья зовут тебя Кошмариком?
Улыбнулся виновато.
Никогда бы мне не спать с ним в той комнате общежития, где он мечется и кричит по ночам.
«Партком, профком института с прискорбием сообщают…» Это о двадцатитрехлетнем студенте нашего политеха Диме Копылове, выбросившемся из окна.
«Дорогие Лиза и Саады. Ваш сын Роберт Мамедов пал в бою смертью храбрых при исполнении интер…» Это я в город Болниси, Грузию - отцу и матери. Оттуда.
Эх, закончу на веселой ноте! Здесь, в Куйбышеве, приковылял ко мне на перебитых пулями ногах Роберт, студент Куйбышевского политехнического института. Лежал в морге. И там - даже не успел оклематься - похоронная команда заметила, что лед под ним подтаял. Теплый Роберт. И вместо цинка - в госпиталь.
Мы с женой летали в Болниси, к Лизе и Саады, а они - к нам, на Волгу.