И плов, и...
А я уходил в Чарикар. На окраине города стоит афганский полк. В нем два наших советника - полковник Григорьев и майор Платонов. Я сразу узнал их «квартиру» на втором этаже большого дома. По плоской части крыши ходит афганский часовой с «калашом». Три окна на этаже затянуты масксеткой, да так, с оттяжкой, чтобы гранату не зашвырнули. Каманча - так мы называем афганских солдат - отдал мне честь, отступив: «Проходите».
Встретили меня, как даже мама не встречала. Сергей Платонов тут же привел белобородого старика в солдатской форме. «Тыр-быр-мыр», - сказал что-то ему Владимир Павлович Григорьев, и тот с поклоном удалился.
- Будет плов, - перевел Владимир Павлович.
Их радость моему приходу понятна. Не меньше обрадовались бы они приходу любого солдата из нашего батальона. С первых дней и даже еще до ввода войск они здесь - двое русских. В сложнейшей обстановке - не зря масксетку натянули на окна.
Полковник Григорьев до Афганистана служил в Прибалтике, Сергей Борисович Платонов - москвич.
Говорим, говорим об обстановке в Афганистане, перескакивая с одного на другое. О чем - подробно пересказывать не стоит. Ныне все уже сказано, но для 1980 года разговор был рискованный. Нам пока везет. Войскам. На северо-востоке Ахмат-шах, в помощниках Сааутдин с Баша-Амиром. Сунниты. На юго-западе от Кабула правит бал Акбари, религиозный руководитель шиитов. Ему всего 25 лет, но чтут его даже старцы. Кабул боится его. Но не только трясутся, но и между собой дерутся. За влияние, власть.
Война идет, а в столице «дебаты». Как назвать революцию? А государство? При Тараки - Народно-демократическая Республика Афганистан. Ныне Кабул слово «хальк» - «народ» - приводит в неистовство. Именуют Афганистан Национально-демократической Республикой. Коль «национально», почему знамя красное? Будет теперь с зеленью. А какие должны быть на флаге полосочки? Вдоль или поперек? Какой цвет сначала? Герб, что был при Тараки, зарубили. Хуже: ордена (делал наш монетный двор), врученные своим героям, зарубили - цвет и оформление не то.
Прибыл плов. Огромный казан, ведра на три, внесли старик и его помощник. И такой запах по дому!
Снова старику - Григорьев: «Тыр-быр-мыр». «Хоп майли», - будет сделано, кивнул тот и оседлал велосипед.
- Сейчас водка будет, - потирает руки Сергей.
- Где старик возьмет?
- В дукане на базаре.
- Так у них же сухой закон. Не пьют.
- Не пьют. Водку не делают и не завозят. Но наши прапорщики на что? Везут из отпусков, после госпиталя и сдают в дуканы. Для потребностей нашего ограниченного контингента. Меняют на джинсы, побрякушки, сувениры.
Плов на славу. С восточными пряностями, изюмом. Едим не вилками, а ложками - удобнее. Нечто среднее между пальцами, как здесь едят, и нашей цивилизованной вилкой с салфеткой за воротником.
Водка. Две бутылки. Старик сияет! Дуканщик, брат его, подзаработал - Григорьев в честь долгожданного гостя не поскупился.
Одна из бутылок заткнута пластмассовой пробкой. Без металлического колпачка.
- Тыр, - говорит старику Григорьев. Мне и без перевода понятно: «Вези бутылку назад». Старик садится на велосипед.
- Плов нам и на завтра? - спрашиваю у Сергея.
- Завтра будет свежий.
-Куда же столько?
Сергей смотрит на Григорьева. Тот разрешительно кивает.
- Остатки старик увезет домой. Два дома кормит, а работников там нет. Глава второй семьи, сын, похоже, подался к душманам.
- Правильно, - киваю я. - Вам бы еще не только семью, а и его, душмана, кормить. Или деньги вместо плова посылать, афгани.
- Неправильно, конечно, - наливает в стакан Сергей. - Но зато есть гарантия, что не отравит нас.
- А если со стороны, кто другой подкинет?
Старик это понимает. Начеку. Мы же его кормильцы.
Входит старик. Протягивает с несчастной улыбкой бутылку. Все ту же. Объясняет, что другой у брата просто нет. Если еще раз откажемся пить, готов привезти деньги назад. Но у брата семья большая, что он будет делать с этой бутылкой?
Я - десантник. Инициативный и находчивый.
-Может, налить старику маленько, - предлагаю, - и подождать минут двадцать. Если он…
- Не пьет, как и все, - отвергает мой план Григорьев.
Я десантник смелый. Рискованный, как положено. Открываю бутылку, нюхаю. Пахнет Родиной. Наливаю в ложку, подношу спичку - горит. Самогон. Прапорщик - наш человек.
Быстро булькнул два глотка из горлышка, чтобы советники не успели отсоветовать. Смотрят на меня с надеждой на хорошее.
Исход нормальный. Уже через пять минут чокаемся. За встречу в Прибалтике, Куйбышеве, Москве.