В лагере
В лагере у города Чарикар чистота и порядок. Черт бы с ними, когда главное - рейд, когда все - в напряжении. Но лагерный уют - это для души. Ты вернулся домой. В лагерь своего гвардейского и гордого батальона.
Утром гну свою спину - она у меня тоже поломана на парашютном прыжке. Читаю белыми камешками выложенное за ночь на песке: «ресторан», и - стрелка в направлении наших походных кухонь. Над курилкой целое панно из камешков на бархане: «Минздрав предупреждает: курение опасно для вашего здоровья». Художество дневальных, топтавшихся всю ночь без сна. Стрелка за надписью «Туалет» указывает не в ближние, а в дальние горы. На север. Нам скоро туда.
- Девятая рота, приготовиться к построению!
- Двенадцатая, на утренний осмотр, становись!
У гвардии рядового Н. вместо автомата на груди болтается на веревочке палка. На солдатском ремне такой же нож из деревяшки, вместо гранат две пустые консервные банки, пробитые для ремня. Значит, это он ночью стрелял.
Зря. К лагерю не подойдешь, не подползешь. Сторожевые посты, дозорные, часовые, патрули - чуть ли ни треть личного состава задействована в карауле и охранении. И - афганские собаки. Их семь, не считая щенков Портоса и Душмана - эти с нами давно. А семь - чарикарские, в первый же день разбивки лагеря перешли на нашу сторону. До этого они не знали, что руки людские могут их гладить, намазать сухарь тушенкой и протянуть: «Ешь, собака». И что это слово «собака» бывает в Союзе ругательным, а здесь в нем слышатся солдатская ласка с тоской по дому.
Под нами, метрах в пятистах, дорога. Идущая с севера автоколонна остановилась, кто-то с развернутой картой поднимается к нам. Маршрут уточнить: Чари-кар, Адрескан...
Все семь большущих сторожей - афганских овчарок - поднялись настороженно. Свои, русские - они ложатся, сворачиваясь клубками. Но стоит подойти на эти полкилометра афганцу - грозный рык и лай. Приходят из волостного правления народной власти. Сегодня принесли листовки на их языке: «Это за революцию или против?» Зовем спецпропагандиста лейтенанта Наби Хакимджанова. Читает:
- Против революции.
Уходят срывать с домов.
Подъем, физзарядка, утренний осмотр, завтрак и мытье котелков. Отдраивание их песком и легкое споласкивание. Воды нет. А есть гепатит. Гвардии лейтенант медицинской службы Жакашев не просто строг, а жесток. Котелки десантники для осмотра ставят по отделениям. Один грязный - все летят для передрай- ки песком. Но при мне ни одного случая заболевания гепатитом.
Молодому солдату вместо деревяшек выдали его автомат, нож, магазины, гранаты. Жестоко? Но в батальоне правило: никто не подкалывает «деревянного» товарища. Блеснули в ночи глаза кошки, шакала - молодому померещился душман. Дал очередь, а всем: «Подъем! Тревога! К бою!» И это после рейда, когда адски спать хочется.
Вчера с наступлением ночи ушли в поиск «Лиса-1» и «Лиса-2» - две группы по четыре разведчика. Будут «нюхать» сутки в ближайших горах на маршруте, что дал им Хабаров. Следующей ночью их сменят две другие «Лисы».
Днем эти ребята «стелятся», стараясь быть невидимыми на расстоянии видимости. Ночью - в режиме радиослышимости. Если стычка с душманами - поддержат огнем друг друга и уйдут в отрыв.
Солнце к зениту. Невдалеке, со стороны ближних гор, за арыком возится дехканин со своим кетменем. Халат, калоши. Тюкает и тюкает каменистую землю.
Дежурный радист спешит к Хабарову. В наушниках слышим: «Лиса первая, вижу, уходите влево, подхожу, прикрою». С горы доносящийся рокот боя. В километре от нас - скальный карниз, издали похожий на собачью конуру или на погреб-омшаник с двухскатной крышей до земли. По левому скату на правый перебегает одна фигурка, вторая.
- Первая лиса идет на помощь второй, - говорит Хабаров, продолжая водить по лицу заводной бритвой «Спутник».
Третья фигурка бежит, четвертая, пятая, шестая.
- Это же душманы! Минометчикам, подготовить огонь.
Командир минометной батареи капитан Анатолий Завьялов - в штабе бригады. Его зам, да простит он мне, если ошибаюсь, выпускник физмата.
- Первому! Прицел. КУ (коэффициент удаления), ШУ (шаг угломера), огонь!
Вот сейчас возьмем «конуру» в вилку. Первая мина ляжет за душманами, вторая - ближе, и батарея залпом влепит туда, куда надо.
- Следить за разрывом!
Не уследили. Мина унеслась куда-то далеко. Зато вторая, ближняя, вернулась с неба чуть ли не на нас. За арык, на дехканина с кетменем. Он падает. Но через минуту поднимается, берет свой кетмень и продолжает тюкать. Невозмутимый народ.
По радио:
- Первый, сколько их насело?
- Нормально, десять-двенадцать. Вот черт, их больше двадцати. С полсотни их.
- Я подошел. Сейчас ударю им во фланг, а ты отходи.
Хабаров посылает на помощь «Лисам» две «мыльницы» - так мы называем свои боевые машины десанта из-за схожести. Но только не механики-водители, те величают их «ласточками».
Машины повел Лешка Хмель - все будет, как надо. «Лисы» отходят под прикрытием брони, огрызаясь огнем. Минометчики накрыли банду - там переполох. Потерь у «Лис» нет.
Вот только Лешка погиб в одном из боев.